Вообще, мне недавно
Elruu присылала ссылку на мету в Волчанке, где автор утверждал, что
Скотт не может быть главным героем, потому что он не совершает подвиги сам. Я отмахнулась от этой мысли как от в высшей степени неправильной, но все равно меня грызло желание поспорить с автором. И вот Kuroshituji представляет мне такую возможность.
Да, я сейчас сравниваю два таких разных материала, что это кажется несколько безумным, но тем не менее в обоих случаях перед нами типичная сказка об Иване-Царевиче и Сером Волке. И когда я говорю о том, что перед нами сказочный сюжет, то я не имею ввиду прямое заимствование как в случае с аллюзиями на Красную Шапочку в той же Волчанке или Дворецком, я говорю о базовом пласте, на ряде паттернов, которые используются авторами для создания нового произведения. Сюжеты о том же Иване-Царевиче или герое шаманского мифа (так будет точнее) уходят корнями в глубокую древность, их придумали не русские сказочки и не сказочники вообще. Но эти сказочные образы так глубоко въелись в культуру человечества в целом в особенности в традицию массового искусства, что если автор хочет максимального понимания со стороны читателя/зрителя/слушателя, то он обращается к ним. Вообще, вопрос
почему именно сказки? занимает уже не одно поколение исследователей, и точного ответа на него пока нет, хотя мне ближе всего сочетание базовых структур в психике (этим занимаются юнгианцы) и основы религии с искусством на тех древних верованиях, каковыми и являются на самом деле сказки (позиция культурных антропологов). Извините за долгие разъяснения, но мне хотелось быть до конца понятной. Но вернемся к нашим сказкам: хотя бы частичное использование сказочных/мифологических паттернов дает читателю ощущение узнавания героев. Он это раньше видел. Именно поэтому некоторые, совершенно блестящие образцы классической и современной литературы кажутся настолько чуждыми и непонятными (а то и скучными) - там авторы отходят от привычных шаблонов и пытаются найти нечто новое. Совершенно естественно, что в массовом искусстве, рассчитанном на очень молодую аудиторию, такие эксперименты проводить нельзя. Более того, чем внятнее будет продемонстрирована сказочная модель, тем проще будет читателю/зрителю воспринять все остальное. Поэтому так легко разбирать молодежные телесериалы или мангу на составляющие: они там изначально даны в цельном виде.
читать дальшеВозвращаясь к нашим героям: Скотт Маккол и Сиэль - это эгоистичные скотины, которые окружены волшебными помощниками. Как в любой сказке про Ивана, именно помощники выполняют основную работу за героя. Причиной для этого является тот, что наш герой вообще-то - шаман, который призывает духов себе на помощь. И в этом заключается работа шамана, которая часто остается за кадром в современной переработке сказки. Например, в Волчанке у Скотта к концу третьего сезона целая толпа волшебных помощников, но далеко не всех он из них спас (поздняя версия в сказках) и уж точно никого не призывал с ближайшего кладбища или Нижнего/Верхнего мира. НО! В Волчанке фигурирует Волшебный Лес, где герой проходит ритуал инициации - его пожирает/кусает зверь после чего он обретает волшебные способности. И вместе с этим он получает все новых и новых помощников. Кто же тогда Стайлз, который совершенно не вписывается в сказку? По идее он должен быть духом предка, который помогает герою. Но вместо этого в сказку вмешивается образ комедийного лучшего друга, который несколько путает карты. К слову, его нешаблонность и стала в моем понимании одной из причин популярности Стайлза. Итак, история с Дураком более-менее понятна. Теперь к Царевичу - это у нас Сиэль изначально и Скотт в третьем сезоне. Разница между Царевичем и Дураком заключается исключительно в том, что у одного есть социальный статус и влияние, а у другого - пока нет. По сути это один и тот же герой, Царевич является финальной Гетсугой Теншоу формой Дурака. На этом месте мы передаем большой привет 21 Великому Аркану Таро и двигаемся дальше! Сиэль изначально Царевич - он царский сын и сам будущий царь. Но королевство его в руинах и он призывает духа себе в помощники. На этом месте Тобосо решила, что анимизм - это банально для японского читателя (вот она, разница культур!) и вспомнила про Фауста. Так что дух у нас становится демоном, а вместо царевны Сиэлю всучивают Лиззи в качестве Маргариты. Но основная идея остается: волшебный помощник призван и теперь сказочному герою остается только получать задания от королевы (привет королям и царям из сказок), а помощник будет его выполнять. При этом у читателей манги возникает внутреннее противоречие, потому что волшебный помощник - это позитивный персонаж а Себастьян вроде как плохой, ведь он демон! Но здесь мы имеем классическую ситуацию с "той силой, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". Надо отдать должное Тобосо, она очень четко расставила по местам фигуры, использовав два сюжета. У зрителей Волчанки же все вообще абсолютно нормально за тем единственным исключением, что сложно для себя объяснить почему толпа помощников бегает за Скоттом и даже царевну ему приносит. Но этот вопрос отчасти решился в третьем сезоне тем, что Скотт стал Царевичем ("истинным альфой") и его права на помощников объясняются его статусом, а так же тем, что нас заменили обычную царевну со злым царем-батюшкой на Василису-Премудрую, которая и сама герою готова во всем помочь. Если в четвертом сезоне она станет Медеей, то я буду долго смеяться!
Таким образом, сидящий на попе или вообще лежащий на печи Иван/Скотт/Сиэль/Емеля - это не признак того, что перед нами обманка, а свойство героя шаманского мифа, которое иногда проявляется неясно и потому вызывает множество вопросов. А волшебные помощники герою нужны не только и не столько из-за того, что он - слабак, а просто из-за того, что сражается он потусторонними существами. Это хорошо видно и в случае со Скоттом, и еще лучше видно в случае с Сиэлем.