Вот все люди как люди, а я - идиот.
Нормальные фанаты успели, собственно, пофанатеть и оплакать усопшего, а я только иду по следам. Да, мне неожиданно понравился Итачи и почти перестал раздражать Саскэ. Последнего я перевариваю ровно до тех пор, когда у него шарики за ролики не заходят и он не начинает гнобить бедного Орочимару, потому что тот хоть и идиот, но Кабуто жалко.

Но вернемся к птичкам. Таки меня вставило от прекрасного дуэта Итачи с Кисамэ. Они ужасно милые, и о них хочется писать трепетные истории. Складываются и сюжет, и слова, и даже НЦа, что для меня вообще не характерно. Плохо только то, что мне самой писать как-то лениво, а фиков по данной паре я нормальных пока не нашла. Кроме разве что работа Aurenga, но у нее история хоть и шикарная, да не моя. Но это прекрасно, это похоже на хорошую прозу.
Кстати, эти ребятки меня зацепили почти наверняка не просто так. Отступив на какое-то время от архетипов и не дособрав материал по сказкам, я автоматически перешла на соционику (ее просто штудирую попутно). И вот отношения СЭЭ и ИЛИ мне непонятны, я уже и фильмы смотрела с представителями, и аниме, и что только не делала. Осталось только очную ставку провести. Но сегодня, уже после просмотра "Хозяина морей" и глубокого инсайта касательно образа Итачи я чувствую, что модель взаимодействия этой диады мне становится более или менее понятной. Насколько я в действительно постигла это "тайное знание" мы поймем, когда я (а я должна это сделать) напишу небольшую историю.

Главное мне теперь не скатиться в любимые архетипы, потому что про взаимодействие Дионисов (даже таких унылых) с Аресами я могу писать вечно и вдохновленно. И это правильно, потому что по-настоящему крупные войны и конфликты начинаются только при взаимодействии этих двух архетипов. Ни Зевс, ни даже Афина не способны высвободить такое количество энергии за раз и так сильно вдохновить толпу (именно толпу!) на агрессивные действия. Если же брать искусство, то оба этих архетипа проявляются обычно в массовом жанре (потому что они рассчитаны на взаимодействие с большим количеством людей) и опять же вызывают очень яркие эмоции и переживания за счет чего истории про них становятся такими популярными. Это, собственно, ответ на вопрос дорогих читателей почему Дионисы с Аресами толпами слоняются по книгам, фильмам и мангам. Кроме того, люди или образы наделенные чертами этих двух архетипов являются во многом фигурами спорными, конфликтными и почти всегда находятся в противодействии с окружающим их миром. Они революционеры, причем один эволюционирует духовно или экстатически, а другой изменяет реальность за счет собственной агрессии и воли. Естественно, что писать про таких динамичных, живых и спорных персонажей намного интереснее и логичнее, чем про тех, кто будет много думать. Потому что если герой много думает, то рано или поздно он придет к мысли о том, что вся эта бодяга с приключениями и спасениями миров ему нафиг не нужна!

Кстати, что касается Итачи, то мне даже нравится, что он именно что унылый и безэмоциональный Дионис. Редкий кадр на самом деле. На мой взгляд он отражает в себе образ Диониса Подземного - того, кто скрыт во мраке, окружен тайной и чьи действия или ритуалы весьма спорны по влиянию на мир живых. Но при этом, абсолютно любой Дионис по натуре спаситель и жертва, что тот же Итачи на себе показательно продемонстрировал. Мне во всей этой ситуации странным кажется только поведение Кисамэ - почему он все-таки пошел потом встречаться и общаться с Саскэ? Неужели для него Итачи был настолько важен, что близкие ему люди стали автоматически частью "стаи" или, если хотите, "личного отряда" Кисамэ?
А вот то, что он не сокрушался над гибелью товарища мне показалось как раз очень уместным. Возможно, не совсем логичным (хотя Кисамэ все-таки мужик суровый), но очень правильным с точки зрения из общего сюжетного взаимодействия. Сюжетного и сценарного, причем я имею ввиду сюжеты их жизни. Товарищ погибший в бою не должен вызывать у Кисамэ чувство сожаления, Аресы почти никогда не боятся умереть. Особенно если так долго живут в обществе Дионисов, которые подчас к смерти стремятся, вернее к освобождению через смерть.