[3881]

Собственно, мне даже говорить об этом фике стыдно. Вернее о том, что я пишу такие вещи по такому фандому. По-моему, это признак слабоумия. Но в любом случае - это ничто иное, как своеобразное магическое АУ, тянущееся через многие столетия к нашей реальности. Наверное, к этой истории нужно сделать глоссарий, но мне лень. Я даже вычитать ее толком не могу, чего уж там! Но в целом она мне нравится, особенно тем, что представляет собой маленькие дверцы и окошки во вселенную, куда попасть мы все вряд ли сможем когда-нибудь. Но тем лучше - не затопчем.

А еще я не совсем понимаю, как мне ее назвать, поэтому буду благодарна, если вы предложите варианты.

Название: -
Автор: Samishige.
Бета: -
Фандом: DBSK.
Пейринг: ЮнДже, Юсу.
Рейтинг: PG-13 за голодного Ючона.
Предупреждение: Если у вас слабая БС, то первую часть второй истории лучше не читать. UST. Magic!AU.
Дисклеймер: все не мое, прибыли не извлекаю.
Саммари: давным-давно, а так же прямо сейчас на корейском полуострове жили люди. Они были странными, разными и все-таки были вместе.

Джеджун лежит в кровати, плотно завернувшись в одеяло и заткнув уши плеером. Плейлист заканчивается и молодой человек, уже в полудреме, но еще не окончательно во сне, начинает мурлыкать ее продолжение. Тихое ненавязчивое пение облаком накрывает комнату, вызывая у лежащего на соседней кровати Ючона мурашки на спине.
Если бы Джеджун высунул свой нос из-под одеяла, куда его загнал осенний ветер из открытого окна, то он, наверное, увидел бы как тени от уличных фонарей пляшут под его музыку, как вещи внимательно прислушиваются к тому, что он выпевает. Но молодой человек сворачивается клубочком в своем коконе и медленно засыпает, оставляя Ючона под пристальными взглядами теней, и мыслями о том, что если Джунсу и дальше будет скрывать растяжение на ноге, мучаясь от боли, то Ючону придется сдать его менеджеру, предварительно покусав. Ючон тихо рычит, разгоняя атмосферу волшебства в комнате и засыпает.

***

Юнхо и Джеджун с чувством глубокого отвращения смотрят на то, как зверь по имени Ючон откусывает голову последнему разбойнику-одержимцу. Но когда Ючон начинает зубами перемалывать кости черепа незадачливого противника, Юнхо не выдерживает и сбегает в кусты.
Трио остается в тишине, нарушаемой только урчанием довольного Ючона. Джеджун старается не смотреть на картину перед собой, но все же не может не отметить, как уверенно держится Джунсу без седла, просто держась одной рукой за длинный рог и откинувшись всем телом назад. Вряд ли его учили когда-то искусству верховой езды, да и не похож Джунсу на воина или аристократа. Спутанные волосы с вплетенными амулетами убраны за спину, лоб открыт и перевязан ремешком, а лицо безмятежно. Каждая деталь его одежды, каждый его жест кричал о том, что перед Джеджуном находится колдун. Магией разило как от наездника, так и от его зверя.
- Хватит, - сипловато сказал Джунсу, потянув Ючона за рог. – Это нужно оставить для заказчиков.
Джеджун понимает, что последняя фраза была обращена к нему, только когда Джунсу легко спрыгивает со своего зверя и протягивает ему окровавленную руку последнего разбойника. Сам он подбирает с земли другую руку и придирчиво ее осматривает.
- Следов укусов вроде нет, но лучше сымитируйте, что отрубили ее в бою, так будет меньше вопросов, - советует он, снова взбираясь на притихшего Ючона.
- Я… хотел сказать спасибо, - говорит вернувшийся из кустов Юнхо. – Вы нам очень помогли. И это после всего…
Юнхо все еще очень бледный, с легким зеленоватым оттенком на щеках, но улыбается вполне искренне. Он легко кланяется и смотрит на Джунсу и его зверя с нескрываемым любопытством. Его можно понять: не каждый день увидишь подобное.
- Не за что, - вежливо склоняет голову в поклоне Джунсу. – С вами было приятно поработать, надеюсь, что мы встретимся еще раз.
- Надеюсь, что – нет, - вполголоса замечает Юнхо, когда огромный зверь вместе с его наездником скрываются в чаще.
Джеджун только качает головой.

***

Менеджер возвращается из больницы помертвевшим, словно не Джунсу, а он сейчас лежал под капельницами в холодной палате. Он смотрит на четырех участников доверенной ему группы с чем-то вроде легкого отвращения. Они не сказали ему, не сказали ему ничего. Но обо всем знали: он видит это в остекленевших глазах старшего мальчика, в трясущихся руках лидера и в том, что дверь в комнату с подвывающим Ючоном плотно закрыта.
- Как вы посмели мне не сказать? – очень тихо начинает менеджер. – Вы понимаете, что это – работа, вы понимаете как сложно будет скрыть попытку суицида от прессы, вы понимаете, что будет, если у нас не получится… вы вообще понимаете, что наделали своим молчанием? Думаете, вы такие взрослые?..
Юнхо по привычке качает головой, соглашаясь с менеджером, но потом замирает и убирает руки под стол. Слышно как в комнате тикают часы.
- Почему он это сделал? – кричит шепотом менеджер, вглядываясь в безучастные лица его подопечных.
- Это не было самоубийство, - неожиданно открывает рот старший. Он все еще выглядит потерянным в своем собственном мире, но голос неожиданно твердый и уверенный.
- Тогда что?.. – шипит менеджер. – Он порезал руки с какой целью по-твоему?
- Я не могу сказать, - старший наконец понимает глаза на своего обвинителя и по ним видно, что он совершенно серьезен. – Я не могу вам сказать, простите. Простите нас. Но не могу. Это было не самоубийство.
Он больше ничего не скажет. За те годы, что менеджер знает этих корейских мальчиков, он может быть в уверен одном: самый старший из них не только самый красивый, но и самый упертый и скрытный. Маленький сукин сын. Но спорить бесполезно.
Менеджер закрывает лицо руками, стараясь скрыть эмоции. Он не может контролировать их полностью, даже своих собственных детей не может и не имеет права, но это же чертова работа.
- Чтобы это больше не повторилось, - коротко бросает он и идет к входной дверью. – Никогда. Иначе с вами разорвут контракт. А для Джунсу… это только начало.
Они остаются сидеть неподвижно, даже когда он захлопывает дверь за собой и только из общей спальни Джеджуна и Ючона раздается тихий скулеж.
- Наверное, тебе нужно с ним поговорить, - с треском разломав карандаш, говорит Чанмин. Он смотрит на закрытую дверь в спальню.
- Это бесполезно, - Джеджун даже не оборачивается, только берет со стола зажигался и подходит к балкону. – Утром все будет нормально, верь мне.
Он выходит на балкон и закрывает за собой дверь. Чанмин смотрит ему вслед и морщится.

***

Когда из кустов выскакивает взмыленная лошадь с опасно покачивающимся в седле всадником, Джеджун вскакивает с земли и тянет руку к стременам. Конь послушно останавливается, зачарованный парой нехитрых жестов, а всадник неуклюже сползает на землю и пытается улыбнуться. И улыбка у него чудесная.
А еще у него неглубокая царапина на боку, нанесенная острыми ноготками обитающих в лесу духов. Эти существа безобидны, но не доверяют людям и уж точно им не нравится, когда те пытаются нарубить дров из их деревьев. Все это Джеджун выкладывает теперь уже глупо улыбающемуся всаднику, промывая его царапину заговоренной водой.
- К утру эффект яда пройдет и ты почувствуешь себя нормально.
- А я и сейчас нормальнее некуда, - бодро рапортует всадник и смеется так, что пугает щиплющего траву коня.
- Надеюсь, что это не так, - качает головой Джеджун.

Утром всадник просыпается первым и, судя по его озадаченному выражению лицу, ничего из произошедшего ночью он не помнит.
- Тебя ранили местные духи, - терпеливо объясняет Джеджун, расплетая косу. – Не нужно было пытаться хозяйничать в лесу, они этого не любят.
- Но я хотел спать, а сверху шел дождь! – возмущается, смешно надувая губы, его собеседник. – Кстати, почему мы не промокли?
Джеджун криво улыбается, размышляя о том – стоит говорить незнакомцу про то, что он просто зачаровал пространство над поляной так, чтобы вниз не капало, или не стоит. Первый вариант был прекрасен тем, что парень перестанет на него смотреть с плохо скрываемым любопытством и завтрак он будет есть в привычном одиночестве, а второй вариант – наверное, Джеджуну действительно надоело быть одному.
- Есть будешь? – спросил он незнакомца.
Тот радостно кивнул и поднялся с земли, натягивая рукава и поправляя полы халата, распущенного вчера Джеджуном. Обсуждать собственную глупость ему явно не хотелось, и, спустя полчаса, когда Джеджун вскипятил воду, заботливо принесенную его новым знакомым на дровах, так же заботливо собранных его новым знакомым, лапша в котелке медленно разбухала.
- Ммм… вкусно! – заявил всадник, опробовав стряпню. – Отлично готовишь для мужчины.
- У меня восемь сестер и мама, - отозвался Джеджун, жуя свою порцию. – Мы держим большой гостевой двор в Унджине. Это…
- В южном Чунчоне, я знаю, - улыбается незнакомец. – Сразу отметил твой акцент. Меня зовут Юнхо, кстати, а тебя?
Джеджун слегка обижается из-за упоминания родного диалекта, но потом принимает поданную руку.
- Джеджун, - он улыбается. – Пишется как «живущий в центре».
- Как «разрешать» и «великий», - Юнхо смеется и смешно качает головой. – Мои родители возлагали на меня большие надежды, как видишь.
- Единственный сын? – Джеджун подается вперед, он всматривается в тонкие правильные черты лица собеседника, вдыхает его запах, пытается понять, чем тот так смог его заинтересовать.
- Почти, - Юнхо совсем не умеет врать, но и говорить правду сейчас ему не хочется.
Тем интереснее. Джеджун резко поднимается, поправляет полы своего халата и предлагает новому знакомому попробовать добраться до Вонджу более-менее целыми. Вместе.
- Надеюсь, ты не будешь снова рубить дрова, - вздыхает Джеджун.
- Надеюсь, ты сумеешь удержаться на лошади, - в тон ему говорит Юнхо, приглашающе хлопая по седлу.

***

Чанмин просыпается внезапно, словно от резкого толчка. Он бормочет что-то про неуклюжеого родителя, но потом понимает, что происходит нечто странное. За окном густой и плотный туман, автобус не двигается. Юноша переползает через корчащего во сне очередную рожу Джеджуна и идет по салону. Менеджер спит, накрывшись пледом на своем сидении, водитель храпит, уткнувшись лицом в руль.
Молодой человек хмурится, трогает водителя за плечо, но тот не реагирует. Он трясет его сильнее, пытается включить радио, но слышит только тихую гудящую пустоту. Нажав на кнопку выхода, он спускается на землю и пытается осмотреться, но все вокруг заволокло туманом, а уходить далеко от автобуса Чанмин почему-то боится. Он не из тех, кто верит в духов и другие сказки для детишек, но своей интуиции молодой человек привык доверять. И сейчас она вопит ему о том, что нужно возвращаться в салон и убираться отсюда.
Когда он закрывает за собой дверь и видит, что сонное царство вокруг не изменилось, то начинает кричать. Он кричит минуту, может даже две – больше для себя, чем для крепко спящих. Ощущение надвигающихся неприятностей усиливается, Чанмин достает мобильный телефон из кармана и видит, что сети нет. Почему-то это его не удивляет, он даже не швыряется мобильником в лоб Джеджуна, а просто кладет его обратно в карман, спихивает водителя на пол и пытается понять, как завести эту чертову штуку. К его удивлению, спустя пару минут и нескольких десятков ругательств автобус трогается с места и, рассекая белый туман, едет по дороге.
Первым просыпается водитель.
- Никому не говорите, - просит он, складывая руки на груди в умоляющем жесте.
- Без проблем, - отсекает зарождающиеся мольбы Чанмин. – Вы тоже никому не говорите.
- «Мне все равно никто не поверит», - думает он, возвращаясь на место и хмуро разглядывая восставшую из мертвых мобильную сеть.

***

Когда странная парочка поднимается на борт, капитан кривится: сутенер и его шлюшка или бродячие артисты, что, собственно, мало чем отличается от первой версии. На всю команду не хватит, а сам капитан мальчиков не любил.
- Что эти оборванцы делают на борту, выгнать взашей! – орет он на замерших с оружием в руках матросов, но те не двигаются, словно очарованные.
Внезапно, амулет в поясе капитан начинает раскалятся, и человек понимает: колдуны. Это хуже, чем первый и второй варианты вместе, но хотя бы полезнее. Интересно, оба или кто-то один?
- Стойте, - капитан кричит на замершую команду, а потом делает приглашающий жест в сторону парочки. – Ну проходите, проходите.
Он пытается изобразить приветливую улыбку, понимая, что с колдунами лучше не ссориться, тем более, что у одного из них рука на поясе с оружием.
- Юнхо, - представляется вооруженный колдун. У него тонкие правильные черты лица, открытая улыбка и лучащиеся глаза, но на волосах, собранных на затылке в хвост, висит то, что опытный капитан без всякого труда идентифицирует как целый ряд талисманов и амулетов.
- Джеджун, - с придыханием представляется второй юноша. Длинные волосы откинуты на спину, огромные глаза смотрят сквозь собеседника, а идеальные очертания губ вызывают дрожь в коленях. Амулет в поясе снова вспыхивает.
Капитан кивает, с трудом отводя взгляд от чарующего лица колдуна и пытаясь сосредоточиться на делах.
- Нам нужно на остров Чеджу, и вы единственные, кто собирается плыть туда в ближайшее время, а нам нужно срочно. У нас не так много денег, но мы могли бы помочь команде, выполнив какую-нибудь работу, - говорит Юнхо.
Капитан согласно кивает, а потом удивленно смотрит на парня с талисманами и понимает, что тот говорит на его родном диалекте. Ему становится смешно.
- Хорошо, тогда… - он оборачивается к команде и тыкает пальцем в вооруженного парня. – Этот будет помогать вам в погрузке. А ты, - он оборачивается к безмятежно стоящему красавцу. – Условия твоей оплаты мы обсудим позже.
Уже спускаясь в трюм, капитан чувствует, как вооруженный парень прямо-таки кипит от злости, кидая ему в спину уничтожающие взгляды. Это ревность. Глупое чувство.

Это было худшим кошмаром для Юнхо и одновременно его проклятием. Джеджун, с которым они познакомились буквально в первые дни после побега куна из замка, стал его постоянным спутником. Вместе они пережили множество приключений и зарабатывали на жизнь сначала пением и танцами, а потом и наемными убийствами всяких тварей. Всего за несколько месяцев Юнхо попробовали на вкус или хотя бы оставили метки почти все известные корейским ученым волшебные существа: его кусали одержимые дети, оборотни, духи, даже неведомо как забредший на территорию императорской столицы китайский дракон оставил сломанный клык именно в его, Юнхо, плече. Несмотря на то, что они с Джеджуном были в Ханяне проездом и в охоте на портившую в столице погоду тварь не участвовали. Возможно, если бы Юнхо был чуть взрослее или воспитание его было другим, то он давно смог бы сделать выводы и сбежать от Джеджуна подальше, но вместо этого он лишь удивлялся настойчивому интересу магической фауне к его персоне. Джеджун же был для него неким сочетанием брата, которых у него было много, но он их никогда не видел, друга, которого у него никогда не было, и возлюбленной, которой сам Джеджун становиться не спешил. Джеджун очаровывал. И как все магические твари корейского полуострова мечтали откусить кусочек от Юнхо, так и все люди на корейском полуострове мечтали переспать с Джеджуном. Неважно, женщина это была, подросток или даже глубокий старик – каждый был поражен его красотой и пытался заполучить в свое пользование. Джеджуну было приятно такое внимание, но согревать чужую постель он не спешил. И тогда на теле Юнхо появлялась очередная рана.
Уже позже он понял, что отваживание одержимых поклонников приносило ему истинное наслаждение, что его шуточные комплименты красоте Джеджуна были не такими уж шуточными, а неловкость, которой между ними не было, могла бы стать идеальной преградой для того, чтобы все это прекратить. Но он не мог, а Джеджун либо не хотел, либо не отдавал себе отчета о происходящем и в итоге их отношения зависли между братской и чувственной любовью, а Юнхо не решался эту ситуацию изменить. Но он определенно не желал, чтобы кто-то даже думал о том, чтобы прикоснуться к его Джеджуну. И то, с какой похотью смотрел этот капитан в бесстрастное лицо певца, вызывало у Юнхо желание вспороть ему брюхо.
- Ты одеваешься? – корабль, наконец, отплыл и уставший от переноски тяжестей Юнхо смог вернуться в маленькую каюту, которую им выделили. Там он застал полуобнаженного Джеджуна, натягивающим белую чхима. – Ты не должен!
Юнхо вцепился в руку Джеджуна, пытаясь заставить его обернуться, но тот мастерски уводил взгляд.
- Я должен идти наверх, - мягко сказал Джеджун, вырывая руку. Он запахнул полы чогори, надел верхний халат синего цвета и, подняв волосы, обернулся к Юнхо. – Надень мне ожерелье из яшмы.
- Я ему брюхо вспорю, - запальчиво воскликнул Юнхо, когда ожерелье легло на грудь Джеджуна. – Ты меня знаешь.
- Все будет в порядке, - рассеяно ответил Джеджун, надевая кольца и браслеты. Он улыбнулся Юнхо, а потом его лицо приобрело сосредоточенный и отстраненный вид.
Дверь за юношей задвинулась. Юнхо тяжело вздохнул, потом взял свой вещевой мешок, лук и меч, и вышел вслед за Джеджуном.

Юноша поднялся вверх на палубу, его белый костюм развевался на ветру, напоминая призрачных духов моря, утаскивающих к себе моряков. Капитан стоял, прислонившись к мачте и смотрел на бледное, потрясающе красивое лицо колдуна. Возможно, он и хотел бы его сейчас так, что колени дрожали, но понижающее потенцию зелье, предусмотрительно выпитое им перед встречей, и страх перед последствиями оказывали свое благотворное влияние. Капитан мог не только спокойно смотреть в огромные пустые глаза юноши, но и видеть явные недостатки его лица, неуклюжесть его движений.
- Итак, - широко улыбнувшись, начал юноша. – Вы что-то от меня хотели?
К удовольствию капитана, раздеваться колдун не спешил. И вообще, выглядел сосредоточенным, хотя некоторые нотки ехидства прослеживались на его холодном лице.
- Помощи, - прошептал капитан, нагнувшись к юноше и почти касаясь его лица своей бородой. – Поставь защиту на корабль, притяни к нам удачу, огради нас от врагов и случайных поломок.
- Я так понимаю, - блеснув глазами, сказал юноша. - Тех духов из числа убитых людей, что следуют за вами по всему морю, мне тоже следует убрать?
Капитан судорожно кивнул и обернулся, словно ожидая увидеть лица благополучно убитых им людей на палубе.
- Я согласен, - с придыханием сказал юноша и повел плечами, стараясь расслабить тело. – Отойдите к двери в трюм.
И он запел, сначала очень тихо, каким-то гулким голосом, потом чуть громче и спустя несколько минут его голос превратился в чистую, красивую песню без слов. Колдун пел высоким голосом, похожим на женским, но так чисто и так эмоционально, как ни одна женщина не смогла бы себе позволить. Внезапно, ветер усилился, светильники на всем корабле потухли и колдун замолчал.
- Готово, - сказал он, оборачиваясь к замершему в ужасе капитану корабля. – Завтра я принесу вам амулет, который нужно спрятать в трюме и никому не показывать. Он будет отпугивать морских духов. А сейчас, с вашего позволения…
Капитан отскочил от двери, едва успев разглядеть нырнувшее в тень лицо второго колдуна и, не оборачиваясь пошел к борту корабля.

- Ты пел для него, - удивленно заявил Юнхо, снимая с себя оружие.
- А ты собрался защитить мою честь, - радостно хихикал Джеджун.
- Но он просто попросил себя спеть для него, это странно… - продолжил удивляться Юнхо, игнорируя реакцию друга.
- О, мой защитник! – Джеджун от полноты чувств, начал прыгать вокруг него, задрав юбку почти до колен.
- Нет, ну это реально странно. Я ожидал, что он попытается сделать с тобой что-то плохое, поэтому решил пойти следом. И…
- Да, ты был великолепен, мой прекрасный страж, - засмеялся Джеджун, а потом неожиданно поцеловал друга в щеку. – Спасибо что заботишься.
- Не за что, - обернулся к нему Юнхо и крепко обнял, положив голову на плечо. – Кто еще будет готовить мне такую вкусную еду?
Джеджун обнял его в ответ. Через пять дней они прибыли на остров Чеджу.

***

Юнхо сидит на диване, прислонившись к нагретой теплом от обогревателя подушке и рассматривает свою опустевшую чашку.
- Налить еще? – спрашивает Джеджун, помахивая полупустой бутылкой. Он выпил уже две бутылки соджу, присланные японскими фанатами, а теперь принялся за купленное Юнхо сливовое вино.
- Наливай, - улыбается тот и протягивает другу чашку. – Вообще, я его не просто так купил, а для празднования.
- Празднования чего? – насторожившись, спрашивает Джеджун. Он терпеть не может, когда забывает о чем-то вроде важных дат или семейных праздников. – Я…
Юнхо наклоняется к нему, ставит бутылку на журнальный столик и обнимает крепко-крепко, словно собирается сломать ребра. Потом целует в макушку и шепчет на ухо:
- Сегодня день, когда мы познакомились.
- А, - молодой человек прижимается к нему спиной и шепчет в ответ. – Я забыл. Прости.
- Неважно.
Джеджун оборачивается и смеется, дергая Юнхо за висящую среди собранных в хвост волос висюльку, купленную на рынке в Пусане. Иногда ему кажется, что она светится сама по себе.

***

Ехать в императорскую столицу Юнхо не хотелось. Но он долго мялся, не желая объясняться с Джеджуном и в итоге все закончилось тем, что важный разговор случился уже при подходе к столице. Вернее, почти под ее стенами.
- И почему? – возмутился Джеджун. – Ты не мог сказать об этом раньше или эта придурь пришла к тебе в голову только сейчас? И что ты предполагаешь делать? Развернуть единственного и, заметь, уставшего коня и отправиться из столицы прочь?
Немногочисленные буддийские паломники, а так же процессия с каким-то чиновником, следовавшим к императору на поклоном, все они недоуменно смотрели на оравшего до хрипоты Джеджуна. Юнхо замялся: у него была причина для того, чтобы обходить Ханян за три провинции, но говорить об этой причине с Джеджуном ему не хотелось совершенно. С городской стражей тем более. Но, выбирая между стражей и Джеджуном, пусть даже разгневанным, Юнхо остановился на страже.
- Понимаешь, - начал он драматичным шепотом. – Мне нельзя появляться в столице. Никак нельзя. Тем более, что меня ищут.
Джеджун прищурился, кажется, даже принюхался, но не уловил лжи в словах своего друга и нервно облизнул губы.
- Только не говори, что ты кого-то убил, - сказал он, глядя на Юнхо с умоляющим видом.
- Почти, - тихо ответил Юнхо.
Это самое «почти» было единственные ответом на многие вопросы, которые мучили Джеджуна уже долгое время. Но требовать ответов он не мог по многим причинам, основной из которых были его собственные тайны. Поэтому в столицу они все-таки поехали, но только для того, чтобы закупиться необходимыми продуктами и вещами, и заработать денег, только если получится. Естественно, что с ними случилось нечто совершенно иное.

Первое, что отметил Джеджун при въезде в город – это необычайный уровень магии, так и плескавшийся посреди улиц. Магия струилась через двери жилищ, слегка мерцала на оружии и доспехах стражей, магией разило от императорского дворца. Но самым странным было то, что небо над городом напоминало собой гигантское облако из чистой, хотя и слегка переработанной магии. Юнхо, бродивший среди торговцев, и закупавшийся одеждой и продуктами, такие тонкости почувствовать не мог: Джеджуну пришлось увешать его амулетами, чтобы поднять его магическое зрение хотя бы до уровня видения нападавших магических существ, но на более серьезные подвиги Юнхо способен не был. Но разве остальные в городе не могут почувствовать энергию такой силы?
Солнце почти село, Джеджун решил распрощаться с другом под предлогом поиска работы и выяснить, что здесь происходит на самом деле. Спустя три часа, о горе, охватившем императорскую столицу, молодой человек знал решительно все. Меньше недели назад весьма засушливую область страны охватил настоящий тропический шторм. Небо все время было затянуто тучами, постоянно лил дождь и это так надоело императору, что он издал указ о том, что наградить того, кто сможет решить эту проблему. Желательно с демонстрацией трофея в виде чей-то головы.
Дальше юноша смог додумать историю сам: в ответ на указ короля в столицу стянулись толпы наемников, среди которых были маги и если они с Юнхо хотят остаться живыми и здоровыми, то покинуть город нужно было чем раньше, тем лучше. Сосредоточившись на амулетах в волосах Юнхо, он двинулся по следу друга.

Естественно, что пытавшийся скрыться от стражников, чиновников и других странных личностей, Юнхо заблудился. Он бесцельно слонялся по улицам столицы уже три часа и в итоге забрел в опустевший двор с заброшенным колодцем и каким-то полуразрушенным зданием внутри, оставшимся чуть ли не от прежней династии. Обрадовавшись возможности выпить воды, Юнхо привязал к фляжке веревку и нагнулся к воде.
Из глубины раздался вздох. Юнхо отшатнулся, предчувствуя неладное, и столкнулся с рогатой, усатой рожей. Рожа смотрела на него из глубины колодцы огромными голубыми глазами на выкате и не производила впечатление очень довольной жизнью. К роже прилагались когтистые лапы, вытянутое тело и чешуйчатый хвост. Дракон, а это мог быть только он, втянул в себя воздух и выдохнул в лицо Юнхо холодный и мокрый пар. Это было облако. Вот из-за кого испортилась погода в столице, вот за кого назначили императорскую награду! Целые толпы наемников бегали по столице, но только Юнхо, с его фантастическим везением, мог наткнуться на чешуйчатого монстра при попытке выпить воды. Отбросив фляжку, молодой человек вытянул из-за пояса меч и кинжал. Дракон, кажется, хмыкнул, но из колодца вылез и теперь с интересом смотрел на замершего перед ним Юнхо. Тот сосредоточился и плавным, почти танцевальным движением, подскочил к дракону.
Они сражались уже примерно полчаса, Юнхо пару раз весьма удачно ткнул дракону в чешуйчатый бок мечом, а дракон оставил в плече противника шатавшийся, видимо, клык. Кровь залила рубашку молодого человека и теперь капала на землю. Видимо, в состав драконьей слюны входил какой-то компонент, мешавший свертываемости крови. Юнхо понимал, что долго он так не продержится и бросился на дракона с удвоенными усилиями.
Все закончилось внезапно, когда одна из балок здания рядом с которым они дрались, обрушилась дракону прямо на макушку. Создание вздохнуло и осело на землю. Тут юноша смог оглянуться и увидел, как рядом покосившимися воротами застыл Джеджун, вид у него был испуганный.
- Ты ранен! – заорал тот, кидаясь к другу. И без того огромные глаза Джеджуна стали напоминать две плошки, а волосы на голове растрепались и торчали во все стороны.
- А ты смешно выглядишь, - мягко улыбнулся Юнхо, позволяя другу прощупать рану. – Нам, кстати, лучше его прибить, - он указал кончиком меча в сторону дракона. – Это китайский юнь-цю, не знаю уж что он тут делает, но ничего хорошего, кроме дождя от него не дождешься.
Джеджун не успел переварить мысль о том, что его друг излишне наслышал он китайских драконах, когда попочувствовал, что совсем недалеко от них вспыхивает магия. Много-много магии – это и заклинания, наложенные на доспехи, и поисковые чары, и обереги, и многое из того, с чем юноше не хотелось бы столкнуться.
- Полагаю, что ты еще и императорскую награду хочешь за это получить? – он пнул ногой бесчувственного дракона и тот открыл глаза.
При слове «императорский» лицо Юнхо приобрело каменное выражение и он обернулся к Джеджуну.
- Почему ты об этом говоришь? – ничто не напоминает в нем сейчас беззаботного юношу с которым Джеджун был знаком до этого. – Я не ради награды это делаю. Мне вообще этот дракон совершенно не нужен.
- Но если ты его убьешь, то тебя найдут. Чтобы вручить. Или казнить. Не знаю что будет для тебя лучше, - немного нервно сказал Джеджун, облизывая губы. Преследователи уже совсем близко. – В любом случае, нам лучше убежать прямо сейчас.
- А дракон? – изумленно спросил Юнхо, глядя на то, как дракон медленно поднимается и трясет рогатой головой.
- А дракон нас отнесет за пределы города, - мрачно ответил Джеджун, повернувшись к еще слегка дезориентированному дракону. Тот захлопал огромными голубыми глазами, но не стал сопротивляться, когда Джеджун неуклюже попытался забраться ему на спину.
Юнхо, замерший перед открывшимся ему зрелищем, наконец пришел в себе, спешно закинул друга на спину дракону и запрыгнул туда сам. Только когда они поднимаются в небо и ему приходится вцепиться в излишне тонкую талию Джеджуна, чтобы удержаться на спине, он понимает, что они наделали.
- Все будет в порядке, - говорит Джеджун, откидываясь на грудь Юнхо и ухмыляясь так, что его красивое лицо приобретает почти зловещий оттенок. – Верь мне.
Юнхо остается только смириться и смотреть на открывшийся ему прекрасный вид.

t.b.c.